Галинкина любовь [Я буду держать тебя за руку] - Юлия Владимировна Монакова

сумку, буркнула «спокойной ночи» и выскочила за дверь.

Виктория Белкина

– Вот, выпей, – с состраданием глядя на мужа, сказала Вика, протягивая ему стакан минеральной воды и несколько таблеток активированного угля. – Рассол принести, или потом?

Данила что-то невнятно промычал и уселся на диване, сжимая раскалывающиеся виски ладонями.

– Голова болит? – сочувственно спросила Вика. – Тогда ещё аспирин прими.

Она раздвинула шторы и распахнула настежь окно, впуская в гостиную свежий утренний воздух. Данила поморщился от яркого солнечного света, резко ударившего прямо в глаза.

– Иди пока в душ, – скомандовала Вика. – А я тебе завтрак приготовлю. Иди-иди, нечего тут умирающего лебедя изображать, хоть бы Ванечку постыдился, он скоро вернётся.

Она была на него очень зла. Не то чтобы муж часто позволял себе напиваться – пожалуй, сильно пьяным она видела его всего лишь второй раз за всё время их знакомства, и в первый раз на то была серьёзная причина. Но он категорически не нравился ей пьяным. Вика ненавидела этот мутный тяжёлый взгляд, эту бессвязную речь и неуверенные движения. Ей казалось, что перед ней – незнакомец, а не человек, с которым она прожила несколько лет в законном счастливом браке.

Разумеется, в этот раз у Данилы тоже был серьёзный повод – Викино интервью на телевидении. Он устроил жене грандиозный скандал, не желая слушать никаких доводов и извинений.

– Ты могла предупредить, прежде чем идти на это грёбаное ток-шоу? – орал он. – Выставила меня посмешищем на всю страну… В следующий раз, когда снова соберёшься перевернуть нашу жизнь с ног на голову, дай знать хотя бы накануне, чтобы я успел подготовиться!

– При чём тут ты? – пытаясь перекричать его, возражала Вика. – Я всего лишь рассказала правду, которая тебе и так давно известна, в твоей жизни после этого интервью ровным счётом ничего не изменится!

– Ах, не изменится? – бушевал он. – Да мне уже во время прямого эфира начали журналюги названивать: «Каково это – воспитывать неродного сына? Вы знали, что жена вам изменяла, или она скрывала это от вас? Собирается ли ваша супруга восоединиться с отцом своего ребёнка?» Почему я должен выслушивать весь этот адский бред и по-глупому оправдываться?!

– Послушай, – в отчаянии стиснув руки, выдохнула Вика. – Я это сделала только ради того, чтобы в будущем никто – слышишь, никто! – не смог навредить Ванечке. Информация всплыла бы рано или поздно, тем более что и у самого Белецкого возникли подозрения. Поэтому лучше, чтобы журналисты получили сведения из первых рук. И… Саша тоже должен был узнать это от меня, а не из СМИ.

– Может, ты и в больницу к нему собираешься, к этому несчастненькому страдальцу? – язвительно спросил Данила.

– Да, я поеду, – спокойно кивнула Вика.

– Тогда ещё и Ваню с собой возьми! – психанул муж. – Будет прямо-таки семейная идиллия…

Достав из бара бутылку коньяка, он налил себе полный стакан.

– Опомнись, что ты делаешь? – попыталась было остановить его Вика, но он лишь раздражённо махнул на неё рукой.

Тогда она тоже вспылила.

– Хочешь играть трагедию? Что ж, изволь! Но я на это смотреть не намерена, и разговаривать с тобой тоже!

Она демонстративно ушла ночевать в другую комнату, где спал Ванечка. «Ну и пусть напивается, как свинья! – думала она в бешенстве. – Завтра сам же будет мучиться с похмелья и просить прощения».

Сейчас она смотрела на него со сложным чувством, в котором смешивались отвращение, жалость, понимание и… любовь. Она любила его даже таким – утренним, помятым, похмельно-небритым. Он был весь – от макушки до пяток – её муж, родной, единственный, самый-самый лучший… И как горько, больно и стыдно было видеть его в таком состоянии.

Данила и сам понимал, что порядком перебрал накануне. Проглотив таблетки и залпом осушив стакан минералки, он с трудом приходил в себя.

– В душ, в душ! – поторопила его Вика. – И не делай слишком горячую воду, лучше пусть будет прохладная или чуть тёплая.

Через пятнадцать минут он появился на кухне, где Вика как раз заканчивала жарить ему яичницу. С виноватым видом усевшись за стол, он попытался поймать взгляд жены, но она всё ещё продолжала на него дуться.

– А Ванечка где? – спросил он осторожно.

– Я их с Натальей Ивановной в цирк отправила, – отозвалась Вика, по-прежнему не глядя ему в глаза. – Не хотела, чтобы они оба видели тебя… таким.

Пристыжённый, он опустил голову.

– Малыш, я…

– И прекрати называть меня «малыш», меня это бесит! – резко бросила Вика, не поворачиваясь. Поддев яичницу лопаточкой со сковороды, она ловко переложила её в тарелку и поставила на стол перед мужем.

– Не ври, – он нашёл в себе силы улыбнуться. – Тебе это приятно, я знаю. Я же тебя так всегда звал, чуть ли не с самой первой нашей встречи.

– Меня и тогда бесило, но я закрывала на это глаза, потому что ты мне нравился, – строптиво отозвалась Вика.

– А сейчас, стало быть, больше не нравлюсь?

С Вики моментально слетел настрой скандалить.

– Как ты можешь… – выдохнула она, повернувшись к нему лицом. – Ты же прекрасно знаешь, что я тебя люблю.

Он серьёзно смотрел на неё, словно проверяя на детекторе лжи. Однако Викин взгляд был абсолютно искренен.

– А… Белецкий? – спросил он, презирая себя за этот вопрос и всё-таки не в силах не задать его.

– Опять Белецкий? Что – Белецкий? При чём тут он? Ты совсем ку-ку? – Вика покрутила пальцем у виска. – Да, я любила его раньше. Раньше, сколько можно повторять! Сейчас он меня вообще не волнует. Что касается Ванечки… Ну, согласись – в конце концов, Белецкий имеет право знать правду.

– А на что он ещё имеет право? – мрачно уточнил Данила.

– Больше ни на что, – спокойно отозвалась она. – Я же сказала, единственным отцом для Вани всегда будешь оставаться ты. Он любит тебя, ты любишь его… Этого достаточно. Да, Белецкий, несомненно, сможет видеться с ним, если захочет. Раз в неделю или около того.

– А как ты это Ване объяснишь?

– Ну, скажем для начала, что это его дядя или ещё кто-нибудь, – отмахнулась Вика. – Я обсужу всё это с Сашей, не думаю, что он станет настаивать на формальностях. Ему сейчас важнее просто тот факт, что у него есть сын. Уверена, он ухватится за любой предложенный мною вариант.

– Как ты всё просчитала… – Данила покачал головой. Вика обиделась.

– Ничего я не просчитывала. Я и подумать не могла, что правда рано или поздно вылезет наружу. Мне казалось, мы сможем всю жизнь это от всех скрывать… Но, раз уж дёрнули за